Смерть
В бренном мире нашем
Вечно правит Бог;
Неудача даже –
Не простой виток –
Часть большой цепочки
Под названьем жизнь.
Мы, дойдя до точки,
Вспомним этажи:
Тайны все познаем,
Испытаем стыд,
Ведь прозрачны станем,
Заревём навзрыд.
Точка неизбежна,
Всех постигнет смерть;
Мы, сомкнувши вежды,
Примем всё как есть.
Бог нам посылает –
Каждому свою, –
Но никто не знает,
Говоря: “Умру”.
Смерть – гонец от Бога,
Чтобы обрести
Вечность и покой нам
В тупике пути.
2
В зимнем городе российском
Снег идёт ещё с утра.
Вечер. Свет фонарным диском
Видится. Пришла пора
Месяцу прийти на небо –
На него он и взошёл
Осветить весь, но, наверно,
Месяц – лампа, мир наш – стол.
Озарить его не может –
Пеленой накрыта часть,
Фонари в ветвистом ложе
Будут часть ту освещать.
По дороге той безлюдной
Медленно идут вперёд
Два мужчины и попутно
Обсуждают семьи, род.
Пятьдесят четыре года,
А другому – пятьдесят,
Оба небольшого роста,
Оба любят размышлять.
– Расскажи ты мне, Серёга,
Про отца про своего.
– Он умён был, строг немного,
Ну, характер боевой.
Жизнь любил, оптимистично
Мыслил каждый Божий день,
А вот мне он как-то лично
Победить помог всю лень.
Жаль, что рано он скончался…
В сорок пять диагноз: рак…
До конца борцом сражался –
Всё равно сложилось так.
Тяжело далась утрата,
Девятнадцать было мне.
Принял я звонок от брата –
Дождь заметил вдруг в окне.
– Помню: был один знакомый,
Умер он пять лет назад.
Вроде, тоже был весёлый,
Были умные глаза.
По утрам зарядку делал
И таким огромным был:
Рост его почти два метра.
Но заразу подхватил.
Строил дом он на участке
И на доску наступил,
В ней был гвоздь, но всё в порядке –
В тот момент он так решил.
Рану мигом обработал,
А в больницу не пошёл.
Как итог, в ужасной боли
Вечность он свою обрёл.
– Было крови зараженье?
– Наподобие того.
– Да, Андреич, не поверил
Я б, наверно: неживой
(Если б случаев подобных
Мне не показал судьбой
Бог) мужик такой огромный,
Жизнь любивший, молодой!
–Не без этого, к несчастью… –
Снег хрустальный вниз летел,
Шли они вперёд, и: “Здрасте”, –
Чей-то голос прозвенел.
“Здравствуйте”, – В ответ сказали
И продолжили идти
Всё вперёд, в седые дали,
Жамевю познав в пути.
3
Минуты две совсем безмолвно
По улице безлюдной шли,
Сергей вдруг начал резко, словно
Шепнуло что-то там, вдали:
– Одни живут без рисков лишних;
В один момент вдруг где-то бац!
И нет уже той самой жизни.
Коснуться это может нас.
Другие лишь в зловещем риске
Живут, привыкнув уж к нему.
Да чёрт с ним – высоко иль низко –
А я вот это не пойму:
Есть много тех, кому опасность
Смерть незаметно привела,
И смерть, смотря на жертву властно,
Вполне забрать её могла;
Но умирают эти люди
От глупости иль пустяка.
Куда ни глянь – пример там будет,
И эта правда так горька!
Вот, например, про альпиниста.
Взошёл шесть раз на Эверест!
Жерар Омель, над ним смерть быстро
Решила показать протест:
Упал он дома, со стремянки,
Об раковину головой
Ударился – и в новом ранге
Тогда предстал: он неживой.
– Я сам порою удивляюсь
Подобным случаям. Ах! Смерть,
Зачем их рано забираешь
И неожиданно? Ответь. –
Вопрос повис над миром, словно
Над городом десятки туч.
А снег всё шёл, беспрекословно
Фонарный прикрывая луч.
4
– Ну, давай же, Андреич, и ты
Расскажи. – Прадед мой в сорок первом
В первый день той Великой войны
В поезд сел и уехал в нём с ветром.
В Белоруссии он воевал
И сражался так храбро и смело!
Вместе с армией он отступал.
Но однажды осколками в тело
Немец ранил; он в госпиталь лёг,
Пролежал там всего две недели –
Больше мирно лежать там не смог –
Как того бы врачи не хотели,
Его выписал всё же медбрат,
Когда раны немного зажили
(Неглубоки, но было их пять)
И на фронт воевать отпустили.
Под Смоленском теперь защищать
Свою Родину, красное знамя
Надо было. И здесь сорок пять
Их осталось в бою под полями
У Смоленска; свои далеко:
Лишь они против полка и роты
Рядом с Днепром, лазурной рекой.
Командир совершенно измотан,
Но командовать бросить не смел,
Оценил обстановку, продумал;
И отряд по окопам засел,
Поджидая момент, когда нужно
Им внезапно открыть свой огонь.
Полминуты – и громко команда
Прозвучала, и каждый ладонь
Прислонил к своему автомату,
Пулемёту, винтовке своей;
И теперь началась эта битва,
Сорок пять раздавая смертей…
– Это страшно! Звучит пусть молитва
За безгрешные души бойцов!
Поклонюсь им. Какие герои!
А народ весь российский каков!
Сколько было и войн, и той боли
Сыновей, матерей и отцов!
Сколько было тех бедствий, несчастий…
Каждый нас уничтожить готов,
Говоря так приветливо “здрасте”,
А в итоге нож в спину воткнёт,
Позовёт и союзников сотню –
Тех, кому государственный мёд
У страны надо взять и охотно
Вместе будут народ убивать,
Идя только к единственной цели.
Но у нас есть могучая рать;
Если кто-то найдётся пресмелый,
Наша армия смелость уймёт,
Показав настоящую силу,
Не отдав государственный мёд,
В сотый раз доказав всему миру:
Кто с мечом нам захочет прийти,
От него очень скоро погибнет;
Кто не встанет у нас на пути,
Никогда тот – с Россией – не сгинет!
5
– Но в двадцатом веке, в сорок первом,
Началось геройство и в тылу.
Сколько женщин и детей за дело
Непосильное взялись, чтоб мглу
Вражескую из России выгнать!
Знаю, что прабабушка моя
Тоже за станком трудом обильным
Превышала план, не берегя
Там своё здоровье, голодая.
А тогда ей было тридцать лет.
И сама себе от смерти стаи
Упасти детей дала обет.
На заводе заработав деньги,
Тратила на скудную еду –
Большую часть отдавала детям.
Так и жили. Но в одном году
Холодно особо было в зиму,
А ресурсов не было, и ей
Приходилось так невыносимо
Голодать, чтоб прокормить детей.
В декабре однажды, в сорок третьем,
Утром, по дороге на завод
Вдруг она попала в лапы смерти
И упала на холодный лёд.
Вместе с миллионами Победу
Приближала, не щадя себя,
У станка работая не медля
И детей безудержно любя.
– Да, в тылу великие герои
Вместе обеспечивали фронт.
Шёл в атаку наш советский воин;
К нам шли балерины, болеро.
Ладно. Не о том я что-то начал.
Но искусство, к счастию, спаслось.
А войска не пропустили дальше
Вражескую мощь; им удалось
Грамотно использовать снаряды,
Пулями винтовки снаряжать
Крайне экономно, повторяя
Каждый бой: “Ура!” – чтоб побеждать.
6
По дороге
Шли вперёд.
– Глядь под ноги:
Дальше лёд.
– Благодарен,
Николай! –
Услыхали
Где-то лай,
А в квартире
Рядом, здесь
Вроде мирно,
Но невесть,
Что творится
Там сейчас:
Там убийца,
Пара глаз.
Там несчастный
Старичок
Сделал властно
Свой шажок.
Стать полезным
Он не смог –
Не в болезни
Старичок
Умирает
И поёт,
Поджидая
Свой черёд.
Будет больно,
Тяжело
Вместе, только
Никого
Не узреет
Близ него,
Словно нет и
Никого.
7
В каждом окошке уютно, светло,
Где-то мелькают порой силуэты,
Снег оседает, летит на стекло.
Саныч с Андреичем смотрят на это
И восхищаются той красотой
Русской зимы, расчудесной и дивной.
Вдруг увидали объект небольшой
Рядом с дорогой, снежком заносимой,
И, приближаясь небыстро к нему,
В нём разглядели кота. Неживого.
– Бедный котёнок! Как так? Почему
Переходить ты решил? Хоть не ново
Видеть нам смерти животных кругом,
В том же числе на знакомой дороге,
Мне всё равно понимать нелегко,
Сколько вас гибнет. А кто ж поторопит?
– Да, Сергей Саныч, проблема живёт,
Только она вот никак не погибнет:
Тихо людей и животных убьёт
В этой слепой неизвестности синей.
Позавчера там ребёнок погиб, –
Он указал в продолженье дороги, –
Сбил его чёрно-оранжевый Джип.
В общем, такие дела вот, Серёга.
8
– А ты помнишь, как на той неделе, в центре
Города авария машин случилась?
– Что-то не припомню. – Было там две смерти:
Два водителя погибли. Наскочили
Друг на друга. Первый, скорость превышая,
Обогнать решился спереди машину.
Видимо, совсем никак не успевая,
Он рассудка в тот момент лишился сильно.
А на встречной появилась вдруг машина,
Он её в момент последний лишь заметил;
Тот затормозить хотел, но только льдина
Против, и в итоге лобовой две смерти.
– Разве ни один не смог свернуть куда-то?
– Вроде тот, кто шёл, не превышая скорость,
Попытался, но из-за других – обратно.
– Но хотя бы не задел других моторов.
9
Во время того разговора
Фигура чрез них пробежала –
Мелькнула загадочно, скоро
И где-то в тумане пропала.
Герои мои не сумели
Понять сразу это движенье,
Они лишь назад посмотрели,
Но там не нашли утешенье
И свой диалог прекратили.
Спустя полминуты Андреич:
– К чему в беге столько усилий? –
Спросил. – Я сказать не осмелюсь. –
И дальше шагали, гадая,
С чего человек тот помчался,
Как будто за ним гналась стая
Из сотни злых сук. Он так часто
И резко бросался руками,
И ноги, как пули, мелькали.
Андреич потом, с новостями,
Поймёт, что они увидали
Убийцу. Свершил преступленье
Он менее часа назад,
Он крался и, прячась за стены,
Решил побыстрей убежать.
Он жаждал убийственной мести,
То чувство его охватило,
И он оказался на месте;
В кулак стиснув вольные силы,
Свой нож применил не в то русло,
Лишив раньше времени жизни
И даже весьма заскорузло.
Таких при желаньи не сыщешь.
10
Недавно случай был:
Один подросток в гневе
Товарища убил,
Но всё же не хотели:
Один убить, другой –
Товарища разгневать.
Но правят головой –
Известно – чувства смело.
И в том порыве он
Никак не удержался.
И мальчик на бетон
Упал, лежать остался:
Ударился виском
О камень на бордюре,
А тот – с открытым ртом
В злосчастной гневной буре
Стоял без чувств иных,
Без слов – сказать не может.
Он ранее был лих –
До сожаленья дожил.
11
– Вернёмся, пожалуй, Колян, к разговору.
О чём мы недавно с тобой говорили?
А, вспомнил: про место, что жизненным вором
Пред нами предстало. Само. Не просили.
Но, может, продолжим про наших знакомых
И близких? – Не против. Могу про отца.
– Давай. – Ну, про батю я многое помню:
Тепла от моментов не вижу конца,
Ведь он для меня был не просто любимым
Отцом, но защитой моей и опорой.
И именно он закалил, сделал сильным
Характер мой как-то в шестнадцать, с тех пор я,
Конечно, его каждый день укрепляю,
Но всё же мой батя во многом помог.
И кем же я был бы без бати – не знаю!
Наверно, запутался б в сотне дорог.
Ещё мой отец, как и твой, оптимистом
В любые моменты, везде оставался.
И даже на небе, от тучек нечистом,
Ему солнца луч золотой улыбался.
Но умер он рано: немного за сорок,
А если точнее, то лишь сорок два
Он года прекрасных прожил, и опорой
Из них двадцать два зеленела листва.
– А в чём же причина такого ухода?
– Решил Господь Бог, что умрёт от инсульта.
Мой батя с небес созерцает, как в лодке
Своей я плыву в человеческом улье…
12
– Не желаешь, Серёга,
Что-нибудь рассказать?
– Мать моя была строгой,
Но могла поддержать
И жалела порою,
Утешая меня.
Хорошо я запомнил,
Как однажды, браня
За моё поведенье,
Посмотрела в глаза;
И внезапно сомненье
Стало разум терзать,
И я понял: не жаждет
Постоянно ругать –
Лишь для блага, и даже
Так любовь показать
Матерь может любая.
Это надо понять.
И, наказ свой давая,
Хочет опыт отдать.
К счастью, долго прожила.
– А во сколько ушла?
– В семь десятков та сила
Покидать начала.
Не болезнь, не случайность,
В общем, смертью своей
Ей уйти назначалось
Год назад и сто дней. –
Шапку сняв, он промолвил:
– Царство вечное ей. –
И Андреич продолжил:
– Будет память светлей!
13
И вдвоём подойдя к одному перекрёстку,
Отойдя в той дороги заснеженный бок,
Попрощаться решили по-дружески, просто:
– Ну, давай, Сергей Саныч, прощаться с тобой.
– Ну, давай! Мне направо, твой дом дом – впереди.
– Ну, до встречи! – До встречи! – Расстались они.
Сергей Саныч свернул, и до дому идти
Здесь осталось немного, но тоже огни
Белым светом кругом освещают весь путь.
Он уже у подъезда, дом в пять этажей
На него уже может безлично взглянуть.
Сергей Саныч ключом от подъездных дверей
Вмиг заставил издать домофон мелодичный,
Характерный для них и привычный нам звук.
Перед входом он сделал поступок логичный:
Дважды топнул, потом оглянулся. Вокруг
Красота, и словами её описать
Не смогу я, наверно, и надо узреть
Самому, чтобы то восхищенье понять.
Но пробую я. На деревьях всех – сеть
Бахромы белоснежной повисла сегодня,
И деревья стоят в снегопаде и мгле,
А сугробы местами с горами – синоним.
Все дороги находятся словно в котле.
Фонари гармоничны со статной берёзой,
Дважды белой, серебряной; их яркий свет
Виден кругом неровным, но многополосным
Станет он, если глаз свой прищурить в ответ.
Разглядев тот пейзаж, Сергей Саныч зашёл
В свой подъезд, и тяжёлая дверь начала
Потихоньку к магниту ползти, словно волк,
Сильно раненный в лапу, потом издала
Громкий звук, что пронёсся волной по подъезду.
Сергей Саныч поднялся на пятый этаж,
На площадку родную, знакомое место,
Вставил ключ, повернул очень быстро, что аж
Начал делать и третий ключом поворот,
И, в квартиру войдя, выключатель нажал.
Сразу после в прихожей неновый комод
Тусклый свет белой лампы опять увидал.
Сергей Саныч сказал сыну: "Где ты, Серёга?
Что же ты не встречаешь? Ну, где ты? Привет!" –
А в ответ – тишина. После он у порога
Снял ботинки, пошёл в его комнату, свет
По дороге включил, но и там не нашёл,
К удивлению, сына. Лишь только была
На столе одинокая, словно козёл
Отпущенья, бумажка. Он взял со стола
И прочёл: "Обо мне вы спросите окно,
Ведь оно мой последний при жизни свидетель", –
Поднял взгляд и увидел окно, и оно
Было настежь открыто, – "И мой добродетель
В вашей памяти жив будет вечно теперь.
Лишь его я достиг за скупые пятнадцать", –
Дочитал до конца; оперевшись на дверь,
Начал медленно он до кровати спускаться.
14
Нас смерть всегда по жизненной дороге
В каком-то месте незаметно ждёт –
Не обязательно лишь наши ноги
Она к себе бессловно заведёт.
Она повсюду всех нас окружает
И каждый раз кого-нибудь к себе
Манит, но мы нечасто замечаем,
Как кто-то путь закончил по судьбе.
Но стоит хоть немного присмотреться
И осознать земное бытиё
Иль в разговоре приоткрыть ту дверцу,
Поймёшь самодержавие её.
Сергея Саныча, к примеру, смертный
Злосчастный ветер стороной прошёл,
Но сын его решил поступок смелый
Свершить, хотя, чтоб было хорошо;
Он вскоре встретиться с вдвойне несчатным,
Желавшим сделать лучше старичком.
Они два неживых и очень разных,
Но так похожи только лишь в одном:
Их ждёт одна пугающая участь
И вместе будут с криком постигать
Её огней туманы, недры, тучи
И будут бесконечно в них стенать;
Попав туда, друг друга не увидят,
И сонмы тоже не увидят их.
И там не защитит крылом хранитель,
Ведь, уходя, от Бога и святых
Отрёкся вольнодумно подопечный,
Себя на участь страшную обрёк;
Хотя тогда всё сделать лучше, легче,
Неверный всё-таки свершил шажок.
А что отцу Сергея остаётся?
Он потерял ребёнка в этот день.
Теперь из уст молитва пусть прольётся
И полетит ко свету в темноте.
Но что отец Сергея вдруг предпримет?
Молиться будет с рвением живым,
Иль бросит всё, сразившись горем сильным,
Иль в день один решит пойти за ним?..
04.09. и 24.11. – 07.12.2023 г.
© Сергей Уфимцев, Дом Поэта, 21.12.2025
Свидетельство о публикации: G-KI № 668191327
Нравится | 0
Cупер | 1
Шедевр | 0
Рецензии
Основные мотивы текста — это осознание хрупкости жизни, влияние судьбы и случайности на человеческие судьбы, а также важность воспоминаний о близких. Персонажи делятся своими переживаниями и размышлениями, что создает атмосферу глубокой эмоциональной нагрузки.
С уважением, Юрий Тубольцев
RSS лента рецензий этой записи